Принято считать, что до объявления Пражского манифеста 14 ноября 1944 г. никакой Власовской армии не было, а были только небольшие воинские формирования из бывших советских военно — пленных, которые в целях немецкой пропаганды носили нашивки РОА, но генералу А. А. Власову не подчинялись. Так оно и было в действительности, но было и одно небольшое исключение, и об этом исключении в книге воспоминаний полковника Константина Григорьевича Кромиади (1894-1990) «За землю, за волю…» (Сан-Франциско, 1980) было сказано:
«В мае 1943 года в местечке Стремутка под Псковом была сформирована первая добровольческая часть, находившаяся в прямом политическом контакте с Русским комитетом Власова» (с. 101).
Командиром батальона был Сергей Никитич Иванов, его помощником И. К. Сахаров, а начальником штаба — К. Г. Кромиади; все трое — эмигранты (с. 93), что тоже было исключением из общего правила. Батальонным священником, тоже исключительный случай, был архимандрит Гермоген (Кивачук), эмигрант, принадлежавший к Русской Православной Церкви за границей.
На с. 95 К. Г. Кромиади писал: «Прошло немного времени, как батальон превратился в образцовую воинскую единицу. Одновременно и команда пропагандистов заметно вклинилась в жизнь крестьян соседних деревень, ибо каждый день с утра до вечера крестьяне стали осаждать наш штаб своими просьбами, жалобами и заботами».
 |
| Сводная рота Гвардейской бригады РОА на параде в Пскове, 22 июня 1943 г. |
Сравнительно спокойная жизнь в Стремутке была нарушена 2 июня в час ночи страшным взрывом. Хотя Стремутка находилась в 15 километрах от Пскова, его почувствовали все жители Пскова. Мне спросонья показалось, что кто-то ломится в дверь. Хозяйка испугано кричала: «Кто там?». А я, как был в пижаме, тоже подошел к двери и тоже крикнул: «Кто там?». Откликнулась соседка, сказавшая, что никого нет, а что это, повидимому, взрыв. Я выглянул на улицу. Была белая ночь, и над Завеличьем висело грибоподобное облако. Мне страшно хотелось посмотреть, в чем дело, но не рискнул идти на улицу из-за полицейского часа.
На следующий день я узнал, что на станции Стремутка взорвался транспорт с амуницией, что взрывом были разрушены многие дома в деревне и что расквартированный там батальон РОА поспешил на помощь жителям.
В упомянутой книге К. Г. Кромиади (с. 98) писал, как он с группой РОА поспешил на помощь пострадавшим, и от немецких солдат узнал, что горит деревня «правее через шоссе». Об этом у К. Г. Кромиади сказано:
«Товарный поезд, груженный амуницией, шел на Ленинградский фронт. Партизаны на какой-то станции ухитрились всыпать песок во втулки колес двух последних вагонов, отчего вагоны загорелись. Когда поезд проходил мимо деревни, кто-то из жителей показал машинисту, что у него происходит, а тот, зная, что везет, остановил поезд, отцепил паровоз с двумя вагонами и умчался в Псков, оставив свои остальные вагоны догорать у самой деревни. А в вагонах были не только снаряды, мины и патроны, но и фосфор. <…> Пришлось сразу же распустить людей, чтобы они могли оказать помощь, где можно. <…> Работали мы на этом месте до утра и спасли всех, за исключением одной женщины, которая была задавлена рельсой насмерть. <…> Наш батальон в течение первых трех-четырех дней подкармливал погорельцев, и за это время они устроились в окрестных деревнях. Что же касается раненых, то наш врач, Евгений Разумовский, со своими помощниками целыми днями мыл, чистил и перевязывал пациентов, пока не вылечил их».
К Власову и власовцам население Пскова относилось, в общем, отрицательно, но случай в Стремутке смягчил в какой-то мере эту неприязнь. За несколько дней до 22 июня 1943 года полковник К. Г. Кромиади объявил по местному радио, что в годовщину начала войны будет парад РОА, и тогда же впервые прозвучал по радио марш РОА — «Мы идем широкими полями…».
Знамени у батальона не было, но вместо него был полученный из Риги большой русский шелковый трехцветный флаг. Немцы, которые не возражали против национальных флагов у иностранных военных формирований, были почему-то против трехцветного русского флага. На нашивках РОА находился не бело-сине-красный флажок, а Андреевский крест. Местное немецкое начальство оказалось более терпимым и согласилось, чтобы батальон прошел по городу с бело-сине-красным флагом во главе.
Местное немецкое командование не мешало и псковичам носить на костюмах маленькие бело-сине-красные ромбовидные флажки из пластмассы, которые делались в Риге и продавались в Пскове на толкучке. Помню одного молодого человека, который носил флажок красной полосой кверху. Когда я обратил внимание, что он неправильно прикрепил флажок, то он мне ответил, что для него красный цвет главнее.
22 июня был вторник — рабочий день, но на улицах собралось немало псковичей. В этот день я собрал заранее ребят, посещавших занятия при Псковской православной миссии, расставил их вдоль всего пути парада и сказал, чтобы они встречали аплодисментами русский флаг, который знаменосец Г. П. Ламсдорф (из эмигрантов) с двумя ассистентами-автоматчиками несли во главе колонны. Надо сказать, что многие, пришедшие посмотреть на парад, тоже хлопали в ладоши. Были речи, были транспаранты, и все прошло благополучно. Зато поздно вечером был сильный налет советской авиации. Были жертвы и были разрушения.
Вторая беда приключилась в тот же день или на следующий. Советские агенты во главе с одним из автоматчиков, который на параде был ассистентом у знаменосца, устроили бунт в гвардейском маршевом батальоне РОА. Были убитые с обеих сторон, но восстание не удалось, так как большинство власовцев оказалось идейными врагами большевизма. Обо всем этом мне потом рассказал старший лейтенант Л. А. Самутин, член НТС, считавшийся в батальоне главным пропагандистом.
Немецкое командование давно требовало переброски власовцев с восточного фронта на Западный. И этот бунт, конечно, был толчком к отправке Гвардейского маршевого батальона в Данию. Там Л. Л. Самутин в 1944-1945 гг. выпускал листок «На далеком посту». Самутин разделил трагическую судьбу батальона: его датчане в 1945 г. вместе со всеми выдали большевикам.
Источник: Полчанинов Р. В. Молодежь русского зарубежья: воспоминания, 1941-1951. — М.: Посев, 2009. с. 134 — 137 с. (Материалы к истории НТС ; Вып. 2). Тираж 500 экз.
